На прошлой неделе, на ежегодной встрече Генеральной Ассамблеи ООН, когда обсуждалась ситуация в Судане, посол США упомянула концепцию «коллапс сострадания», описывающую человеческую склонность отворачиваться от массовых страданий. В Судане страдания действительно носят массовый характер: одиннадцать миллионов людей покинули свои дома, спасаясь от вооружённых людей и голода. Более половины населения страны – из 46 миллионов человек – испытывает острую нехватку продовольствия, и 750 тысяч человек находятся на грани голода. Судан является самым серьёзным гуманитарным кризисом в мире, а международный сбор средств отстаёт почти на 60 процентов, и правительства не откликаются на призывы.
Однако местные жители откликаются. На границе с Суданом несколько дней назад я увидела волонтёров, которые делают больше с почти нулевыми ресурсами, чем те, у кого есть возможность оказать значительное влияние. Например, Хафиз Иссак Арунон, врач из Чада, ушёл из больницы, чтобы открыть клинику в приграничном городке Адрэ, где бесплатно лечит беженцев. Он сказал: «Мы все здесь волонтёры и отчаянно нуждаемся в поддержке, чтобы продолжать работать.»
Соседи приносят еду и предоставляют землю для сельского хозяйства. В Хартуме группы взаимопомощи, известные как Комнаты экстренного реагирования, управляют 350 общинными кухнями. Они знают ценность жизни, посвящённой служению и нежности, и того, как важно обогащать жизни окружающих.
Местные добровольцы не видят массовых страданий, а замечают лишь нужду человека, стоящего перед ними. Волонтёры, многие из которых являются беженцами, выполняют работу, о необходимости которой говорит весь мир, и порой делают это лучше, чем кто-либо извне. Однако они сталкиваются с трудностями из-за отсутствия поддержки, которую могут предоставить более богатые страны: это средства, свободные от бюрократии, надёжная связь, дипломатические меры для защиты работников гуманитарной сферы, и обеспечение каналов для перемещения помощи.
Необходимо изменить подход. Исследования показывают, что местные группы быстрее и эффективнее доставляют помощь нуждающимся. Для этого требуется перемена в подходах доноров и агентств по оказанию помощи. Изменения должны быть значительными и опираться на уроки и модели финансирования из сферы глобального здравоохранения.
Проблема не только в Судане. В одной стране за другой я наблюдаю, как международная система не справляется. Я перестала говорить людям, что международное сообщество – это единственное решение. Мне было важно понять, что мешает беженцам и перемещённым лицам самостоятельно справляться с ситуацией. Один из ответов – финансирование. В этом году группы взаимопомощи получили лишь около 5% из выделенных $130 миллионов из Гуманитарного фонда Судана. Восемь лет назад была достигнута договоренность, что к 2020 году, как минимум 25% всей гуманитарной помощи будут направляться через местные и национальные организации. В 2022 году эта цифра составила менее трёх процентов.
Кроме вопроса денег, стоит и вопрос уважения.
Я жила привилегированной жизнью, общалась с лидерами государств, сотрудничала с великими художниками, встречалась с королями и королевами. Но более всего я восхищаюсь семьям, покинувшим свои дома из-за войны и преследований. Эти люди знают и олицетворяют достоинство и стойкость. Они вносят несравненный вклад в наше понимание мира. Никто лучше них не знает, что значит потерять всё и сделать шаг вперёд, чем беженцы.
На суданской границе, где каждый день пересекает 200 человек, я встретила женщину, шедшую две недели с младенцем на спине и тремя детьми рядом. Их отец был убит, дом разграблен и сожжён. Эта мать всё ещё улыбалась своему ребёнку, стараясь подарить ему свет в темноте. Она жила каждый момент, пытаясь облегчить страдания своих детей, и при этом предложила помолиться о здоровье моих детей — и она была искренна. Не вспомню, сколько раз сидела в шатре, где мне предлагали часть того скромного пайка, который берегла семья. Это не о еде, а о проявлении нравственности. Молитвы о здоровье семьи — одна из самых искренних наших даров.
Наша задача – обеспечить возможность такого дара, начиная с финансирования и поддержки местных ответных действий. После посещения границы я встретилась с Альянсом Взаимопомощь Судана, который направляет средства по запросам местных групп помощи, а не требует от них адаптации к глобальной системе. Но они должны иметь возможность спасать жизни, не подвергаясь риску. Недавно убийства работников гуманитарной сферы вызывали бурную реакцию в новостях. Но это стало чуть ли не нормой из-за отсутствия ответственности, когда вооружённые группы и государства не сталкиваются с последствиями. Без справедливости, действующей одинаково для всех, нет справедливости.
Высокие слова останутся словами, если не будут подкреплены действиями. ООН была создана для предотвращения войн. Когда она не справляется с этой задачей, международная система, которая не в состоянии помочь даже тем, кто бежит от конфликта, должна, как минимум, защищать местных жителей, готовых действовать. Это происходит не только на перегруженной чадской границе с Суданом, но и в зонах конфликтов по всему миру — везде, где социальная солидарность пробуждает дух, который суданцы называют нафиир, «коллективное действие». Мы можем восхищаться тем, что они делают с почти нулевыми ресурсами. Или мы можем предпринять шаги к необходимым изменениям в нашей реакции на вызовы.
Источник: Time
